***
Неприметен: небольшого роста, старенький, видавший виды, свитер, мятые, протертые на коленке вельветовые брюки, на презентациях, на фоне пиджаков от «Бриони», выглядит довольно странно, чтобы не сказать комично. Так и хочется поинтересоваться: «А это кто такой? Кто его звал?»
И говорит тихо, тоже как-то незаметно. И всегда — коротко и по делу. Дело для Владимира Скороденко всегда было превыше всего. Талант, трудоспособность, добросовестность, образованность — его козыри. Если что обещал, будьте уверены, сделает — переведёт, напишет, прочитает — минута в минуту.
Войдите в его кабинет в Библиотеке иностранной литературы. Порядок образцовый: тетрадка к тетрадке, страничка к страничке, книжка к книжке, в каждой закладка — всему своё место.
И время. Всегда заранее, за неделю, а то и за месяц, точно знает, что в какой день и час будет делать, куда отправится, с кем встретится. Работать с таким, как Скороденко, одно удовольствие — не подведёт.
Высокий профессионал и эрудит, блестящий — нет равных и уже не будет — знаток литературы, и не только современной, и не только английской, которую знал досконально, от Свифта и Джейн Остен до Грэма Грина и Уильяма Голдинга. С ним не нужен был никакой интернет; в восемьдесят с лишним ни капли, ни тени склероза, все авторы, переводчики, критики, издатели, живые и мертвые, у него в голове: помнит, кто, что, когда написал, перевёл, выпустил.
Сам же и писал, и переводил отменно. Медленно, в охотку, ответственно, тщательно — со знанием дела и в прямом и в переносном смысле слова.
Помню его на Попечительском совете библиотеки: ведёт протокол, никакого компьютера, низко, по-стариковски склонился над листом бумаги, в пальцах зажата копеечная шариковая ручка, почерк четкий, мелкий, убористый — ни одного слова из сказанного выступающими упущено не будет.
А ещё — старая школа — был очень предупредителен, расположен, благожелателен, что не всегда бросалось в глаза — с его-то сдержанностью и корректностью. О людях, как бы к ним ни относился, плохо не говорил, если что — отмалчивался, всегда и всем, даже тем, кто этого не заслуживает, отдавал должное; если кого при нем ругаешь, над кем смеёшься — заступался, находил контрдоводы.
С немногими же близкими был ласков, улыбчив, даже трогателен. Позвонит и первым делом спросит: «Ну как ты, лапушка?» Его любимое словцо.
Искренне бы удивился, если бы ему сказали, что он — гордость Института перевода, что он — гордость Библиотеки иностранной литературы, где работает десятки лет, гордость журнала «Иностранная Литература», где печатается, и тоже десятки лет.
Работал. Печатался.
Переводчик с английского языка, литературовед Александр Ливергант.
***
9 января не стало Владимира Андреевича Скороденко. Возможно, самого отзывчивого и деликатного человека из всех, кого я знал.
В предисловии к своей книге «Лучшее время года. Английские переводы Владимира Скороденко», вышедшей в Центре книги Рудомино в 2017 году в серии «Мастера художественного перевода» он ни слова не говорит о себе как о мастере, а только о других мастерах, отдавая им дань ученика, коллеги, продолжателя и наследника их дела.
«Володечка, — говорила Екатерина Юрьевна Гениева, — нужно срочно сделать кое-что очень важное». «Катюша, чем я могу быть полезен?» — отвечал он.
«Чем я могу быть полезен?» — это звучало буквально в каждом его обращении ко мне, даже если это было, казалось бы, ни к чему не обязывающее «Здравствуйте!» А его вот — обязывало.
В том же предисловии Владимир Андреевич пишет: «Главной своей задачей я всегда считал продвижение зарубежной литературы — прозы и поэзии — к русскому читателю». Но мы помним, что однажды его служение литературе зарубежной удивительным — а может, вполне закономерным? — образом продолжилось в его служении и отечественной литературе. В 2011 году Владимир Андреевич возглавил Институт перевода, призванный продвигать российскую литературу к зарубежному читателю. Не будем забывать, что Концепция развития художественного перевода в России, представленная в своё время Правительству Российской Федерации и давшая старт грантовой программе поддержки зарубежных переводчиков и издателей русской литературы, была разработана именно Владимиром Андреевичем Скороденко в соавторстве с его ближайшими коллегами-переводчиками.
Последний раз я видел Владимира Андреевича в 20-х числах декабря, шагающего по пешеходному переходу от Библиотеки иностранной литературы к дому 4 и вдруг повернувшего по диагонали направо и заторопившегося — видимо, к остановке у «Иллюзиона» подходил его транспорт. Я хотел было окликнуть его, поздороваться, поздравить с наступающим — но дорожная обстановка и вечерний гололёд остановили меня. Ничего, решил я, — я его ещё сто раз здесь увижу, сто раз ещё поздороваемся.
Но нет. Уже нет.
Только горькая печаль — и светлая память.
Исполнительный директор Института перевода Евгений Резниченко.
***
Décès de Vladimir Skorodenko, qui fut pendant un demi-siècle un collaborateur aussi efficace que discret de la Bibliothèque de littérature étrangère à Moscou.
Authentique philologue, érudit, traducteur, spécialiste de la littérature anglophone, il se distinguait par une élégance de style, par son russe recherché. J'ajouterai sa bienveillance et son humour.
Je le revois dans son bureau entouré de piles de livres ouverts, de dictionnaires, d'encyclopédies. Nous préparions ensemble les séances du Conseil international de tutelle de la Bibliothèque selon un rituel immuable. Il en rédigeait les procès-verbaux avec un art qui en faisait des chefs-d’œuvre!
Il était signe d'humanité et de culture. Inoubliable Vladimir Andreevitch!
J'adresse mes condoléances émues à sa famille, ses amis et tous nos collègues de l'"Inostranka», la Bibliothèque de littérature étrangère.
Скончался Владимир Скороденко, бывший полвека столь же действенным, сколь и сдержанным сотрудником Библиотеки иностранной литературы в Москве.
Настоящий филолог, эрудит, переводчик, специалист в области англоязычной литературы, отличавшийся элегантностью стиля и тонким чувством русского языка. Добавлю также его доброжелательность и юмор.
Вспоминаю его в кабинете, окруженным горой открытых книг, словарей, энциклопедий. Вместе, в соответствии с неизменным ритуалом, мы подготавливали заседания Международного Попечительского совета Библиотеки. И он составлял протоколы этих заседаний с поистине выдающимся искусством!
Он был символом человечности и культуры. Незабываемый Владимир Андреевич!
Приношу свои искренние соболезнования его семье, друзьям и всем коллегам «Иностранки», Библиотеки иностранной литературы.
Профессор факультета славистики Парижского университета Нантер, один из главных биографов отца Александра Меня, председатель Международного Попечительского совета Библиотеки иностранной литературы Ив Аман.
***
Прошу передать мои глубокие соболезнования родным и близким Владимира Андреевича Скороденко. Он был замечательным переводчиком, филологом, хранителем истории «Иностранки». Полвека жизни он отдал ВГБИЛ, для него библиотека была родным домом. По должности он был ученый секретарь, но функции его были шире. Многие выставки и вечера во ВГБИЛ часто и для всех привычно открывал и блестяще вел Владимир Андреевич.
Отличный организатор и ученый, прекрасный человек. Его будет очень не хватать родной библиотеке и всем, кто его знал.
Царствие небесное и вечная память!
Директор Дома русского зарубежья имени А. Солженицына, бывший сотрудник Библиотеки иностранной литературы Виктор Москвин.
***
Получил скорбную весть о кончине Владимира Андреевича. Я помню его как исключительно сердечного и чуткого человека. Рядом с динамичной и решительной Екатериной Юрьевной он был незаметный, но поистине сердечный и посвящённый во все тонкости работы библиотеки, будь то цели, функции, читатели, сотрудники. Он всегда был почтительным и проявлял дружелюбное отношение, неподдельный интерес ко мне, нашей национальной библиотеке и Латвии. Именно таким в моей памяти навсегда останется учёный секретарь Библиотеки иностранной литературы.
Директор Латвийской Национальной библиотеки Андрис Вилкс.
***
I warmly endorse all the tributes to Vladimir Andreevich Skorodenko. My long friendship with him began forty-five years ago when in March 1976 he and Katya Genieva came on a literary visit to Britain, their first to a Western country. This was at my invitation as Director of the Great Britain-USSR Association and in that capacity I would see them whenever I was in Moscow over the years that followed.
On top of his other remarkable qualities Volodya was an absolute perfectionist. This first became apparent to me during my time as President of the Popsoviet of the Library and we had to prepare documentation of its meetings. Volodya's perfectionism, along with his infinite patience and high linguistic skill, became even more obvious t me when he was translating my memoir on cultural links between our two countries, 'Speak Clearly into the Chandelier', published in Moscow in 2001.
I salute his memory and offer my sincere sympathy both to his daughter and to his professional colleagues and friends.
Сердечно поддерживаю все, что касается Владимира Андреевича Скороденко. Моя давняя дружба с ним началась сорок пять лет назад, когда в марте 1976 года он и Катя Гениева приехали с литературным визитом в Британию, впервые в западную страну. Это было сделано по моему приглашению в качестве директора Ассоциации Великобритания-СССР, и в последующие годы я встречался с ними всякий раз, когда был в Москве.
Помимо других замечательных качеств, Володя был абсолютным перфекционистом. Это впервые стало для меня очевидным, когда я был президентом Попечительского совета библиотеки, и нам нужно было подготовить документацию по его собраниям. Перфекционизм Володи вместе с его бесконечным терпением и высоким лингвистическим мастерством стал для меня еще более очевидным, когда он переводил мои мемуары о культурных связях между нашими странами Speak Clearly into the Chandelier, опубликованные в Москве в 2001 году.
Я приветствую его память и выражаю искренние соболезнования, как его дочери, так и его коллегам и друзьям по профессии.
Историк, общественный деятель (Великобритания), Почетный председатель Международного Попечительского совета Библиотеки иностранной литературы Джон Робертс.