Борис Павлович и Элен Малле: «Выйти за пределы театрального пространства означает осмыслить зрительский опыт. И это — прекрасно»

Б.: Мы создали инклюзивный театральный проект, который построен на сотрудничестве профессионалов индустрии и их коллег с ментальными особенностями. Начали работать в 2014 году в рамках партнерства между БДТ им. Г. А. Товстоногова и Центром «Антон тут рядом». Тогда же был создан спектакль «Язык птиц», который вошел в репертуар БДТ и до сих пор регулярно там идет. Команда, сложившаяся в процессе той работы, получила свою собственную площадку под эгидой фонда «Альма Матер» в 2017 году. Это была «Квартира» на Мойке, 40. Среди других работ там появилась и «Фабрика историй». С одной стороны, современное искусство ищет подлинность, живого человека, который постоянно норовит ускользнуть из любой системы и схемы. Актеры с РАС учат нас присутствовать «здесь и сейчас», не манифестировать темы и проблемы, а находить себя и зрителя лично, целостно. С другой стороны, искусство позволяет устанавливать собственные правила, отменять диктатуру «общей нормы», в которой люди с инвалидностью всегда лишние. В нашем проекте нет «помогающих» и «получающих помощь», мы все вместе изобретаем спектакли и становимся в полном смысле слова партнерами. В этом и основная идея. О сложностях можно говорить долго, самые большие связаны с неготовностью и нежеланием общества идти на контакт, принимать тех, кого социум не привык видеть.
Э.: Конечно, было трудно. Я — француженка, и то обстоятельство, что я не могла общаться на родном языке, перевернуло все мои привычки, трансформировало мой взгляд. Мы вместе научились понимать друг друга. Но я не думаю, что это было самым важным. Самым важным было создание истории и поиск способов рассказать их, учитывая особенности каждого. И именно в этом и была радость, и сложность. Каждый спектакль — это опыт, эксперимент. Мне очень нравится принцип видимости процесса: мы играли, мы создавали эти истории, и теперь мы показываем их, играя в эту игру с публикой. Казалось бы, это детское занятие, но воображение — это очень мощное символическое пространство. Фабрика историй — это одна из «ветвей» моей многолетней работы вокруг темы историй и воспоминаний.

Почему для проекта выбрана именно коммунальная квартира?

Б.: Это — важный ленинградский архетип, он вызывает множество ассоциаций. Мы даем зрителям этот образ, а дальше каждый сам переносится в собственное пространство ассоциаций: от личных до фильмов Германа-старшего. Кроме того, мы ориентировались на литературное объединение ОБЭРИУ Хармса, Введенского и их коллег. Это — не столько исторический экскурс, сколько наша объективная городская реальность: множество людей, которые вынуждены жить вместе, не имея ни родства, ни общности интересов. Коммуналка изначально — источник напряжения и конфликта. Вот этому преодолению отчуждения мы и посвятили себя.
Э.: Мне, француженке, коммунальная квартира понравилась как пространство. Это — неожиданный и необычный опыт. Несмотря на то, что я уже знала Хармса или Введенского, я знала их на французском и во Франции.   

Б.: Так как мы два года исследовали именно частное, квартирное пространство, то мы вращались вокруг цифры 12-25 зрителей. Это позволяет с каждым познакомиться лично, и дать каждому зрителю возможность построить индивидуальный маршрут движения по  спектаклю.

«Любой спектакль или репетиция — уточнение однажды принятого сценария»

Почему именно людям с особенностями поведения и коммуникации важен подобный театральный формат?

Б.: Я не думаю, что он важен именно им. Мы все нуждаемся в инклюзии: в индивидуальном подходе, в заботе, в праве иметь свое пространство, свое время. Но, скажем так, предельно камерная форма позволяет не микшировать нашу разность, а разглядеть ее. Суть «Квартиры» и всех «Разговоров», в том числе и «Фабрики историй» — именно в личной встрече, личном знакомстве. Разумеется, могут быть и другие форматы, когда акцент перенесен на другие аспекты. Как раз наши «особые» актеры любят открытую театральность, большую сцену и яркую форму. Думаю, подобный театральный формат нужен именно обычному зрителю, чтобы сбить инерцию восприятия.

Какие существуют особенности в работе с людьми с расстройством аутистического спектра?

Б.: Это тема для большой монографии. Главная вещь — это расписание, то есть структурирование реальности по времени и в пространстве и создание безопасной среды. У театра тут большие ресурсы: любой спектакль или репетиция — уточнение однажды принятого сценария. У актеров с РАС возникает важный опыт. Они не только следуют чужому сценарию, но и создают собственные.
Э.: Мы не помещаем наших артистов в слишком некомфортные для них обстоятельства, но стараемся предлагать им делать то, что, как казалось, они сделать не способны, или что сами они не считали возможным для себя. Это — диалог и внимание друг к другу. 

Б.: Наш ближайший проект — «Город. Разговоры». Это тоже инклюзивная история, но ориентированная уже не на исключительно людей с инвалидностью, а на горожан, непубличных людей. Тех, чьи истории мы никогда не узнаем, если театр не предложит площадку для диалога.

Какие произведения мировой литературы могли бы поставить?

Б.: Тут есть только один критерий — личный вкус. Однако, мне кажется, в нашем проекте интересно не интерпретировать произведения, а создавать собственные. Бытование литературы и вообще культуры в нашей инклюзивной компании ближе механизмам фольклора, чем аналитической интерпретации: как запомнил, так и пересказал, и забыл сразу, от кого услышал, присвоил себе. И так можно пересказать, присвоить потенциально все, что угодно. 

Постановка стала результатом партнерства Фонда Alma Mater и Центра и прошла при поддержке Лектория PRM, Министерства культуры России и Фонда им. Ю. В. Андропова.

Посмотреть видеозапись спектакля можно на официальном youtube-канале  «Иностранки»: