В ходе Круглого стола состоялись выступления научного сотрудника Музея-усадьбы «Мураново» Светланы Андреевны Долгополовой, научного сотрудника Государственного литературного музея Григория Соломоновича Зобина, профессора Высшей школы экономики Елены Наумовны Пенской, сотрудников ВГБИЛ – кандидата исторических наук Бориса Евгеньевича Рашковского и доктора исторических наук Евгения Борисовича Рашковского, археографа Ирины Владимировны Сушковой.
Более всего говорилось на Круглом столе об актуальности и проблемном и художественном богатстве этого по сей день не вполне оцененного и понятого русского поэта, о темах достоинства и свободы в его поэзии, прозе, драматургии и сатирических циклах, о его умении идти «против течения» господствовавших в его время литературных и идеологических мод, против настроений и «начальства», и толпы[1].
Отмечалась связь поэта с его особой и уникальной культурной «почвой» – с высокой культурой дворянской интеллигенции 1800-х – 1840-х годов. От этой «почвы» Алексей Константинович усвоил, с одной стороны, глубокий интерес к проблематике веры, любви, жизни, познания, времени, истории, смерти, а с другой – ту своеобразную смеховую культуру, которая была характерна для передового русского литературного салона со времен Батюшкова и раннего Жуковского[2].
А специфическое и глубокое чувство мировой и отечественной культуры, присущее Алексею Константиновичу, также было уникальным. Не случайно годы его отрочества и ранней юности были осенены встречами с итальянской культурой, краткими беседами с Гёте и Пушкиным.
Сострадающее познание – вот одна из характерных предпосылок мировоззрения и творчества А. К. Толстого. Не случайно в ходе Круглого стола было обращено внимание на одно из его относительно ранних программных стихотворений («По гребле неровной и тряской…»). Душа человеческая (как понимал ее поэт) – по заданию Свыше – как бы «многострунные гусли», несущие в себе тот потенциал любви и познания, который перекрывает скудные рамки нашего индивидуального опыта во времени и пространстве. И, как ни парадоксально, в этом же убеждении – и предпосылки подчас горькой сатиры Алексея Константиновича: этот же потенциал не может не «возмущать» (если вспомнить слова Пушкина) «бескрылое желанье» в душах властолюбцев, чинуш, графоманов и политических прожектеров, с тех или иных позиций – ретроградных или радикальных – мечтающих о «введении единомыслия в России». Без понимания этого обстоятельства мы не поймем ни Козьмы Пруткова, ни героев истории «от Гостомысла», ни персонажей «Сна Попова»…
В ходе Круглого стола Б. Е. Рашковский рассказал об уникальных изданиях произведений А. К. Толстого, хранящихся в фондах ВГБИЛ, а И. В. Сушкова преподнесла нашей Библиотеке редкое малотиражное издание (билингву): собрание поэтических текстов А. К. Толстого в английских переводах Александра Вячеславовича Покидова (1927-2015)[3].
Аудиозапись круглого стола доступна по ссылке:
https://yadi.sk/d/hD7QCIP63NgQdw
[1] «Идут славянофилы и нигилисты, // У те и у других ногти нечисты…»
[2] Если вспомнить поэму Евгения Боратынского, – то были особые «Пиры» мысли, поэзии, острословия.
[3] Рыцарское сердце России. Алексей Константинович Толстой / Пер. на англ. яз. – А. В. Покидов. – М.: Летний сад, 2012. – 269 с.